Павел Воробьев: Качество начинается с ресурсов — а ресурсов нет!

В конце августа в российскую столицу вернулась команда автопробега «За справедливое здравоохранение — 2010». Три года подряд ее участники — московские врачи — колесят по стране, пытаясь за сухими цифрами министерских отчетов разглядеть истинное лицо российского здравоохранения. В этом году члены команды реализовали свою давнюю мечту и наконец-то добрались до Сахалина. В интервью корреспонденту «МВ» Татьяне Колбасовой руководитель автопробега, президент межрегиональной общественной организации Общество фармакоэкономических исследований, заместитель председателя Формулярного комитета РАМН профессор Павел ВОРОБЬЕВ рассказал, как выглядит отечественная система здравоохранения в российских регионах с точки зрения очевидца.

— Павел Андреевич, вы с семьей проехали 14 тысяч километров, стартовали из Москвы, финишировали на Сахалине. Какое общее впечатление от регионального здравоохранения?

— Нас больше интересовало состояние первичного звена: муниципальных, участковых больниц, фельдшерско-акушерских пунктов. Это как раз та тема, которая у нас не обсуждается на сегодняшний день. И приходится констатировать, что чем дальше от центра, тем хуже. В целом я бы охарактеризовал существующее положение как ситуацию разрухи. Старые здания, часто одноэтажные, деревянные, таких очень много, осыпающаяся штукатурка, старые кровати, лежаки, ну и так далее…

Может быть, в рамках нацпроекта «Здоровье» куда-то какое-то оборудование и поступало, но в целом это существующей картины не меняет никак. Конечно, говорить при этом о качестве медицинской помощи не приходится, потому что качество начинается с ресурсов, а ресурсов нет.

Другая проблема — кадры. В основном молодые врачи в районы ехать не хотят. Я говорю «в основном», потому что всегда можно сказать, что есть районы, где дела обстоят более или менее хорошо. Вот, например, в Холмске (Сахалинская область) в порту затонуло американское судно с нефтью. Из 600 млн компенсации 40 млн рублей достались больнице — на ремонт. Теперь там красиво, но ведь это не правило, а исключение.

— Но самый болезненный вопрос — кадровый?

— Российские врачи сегодня просто брошены государством. На периферию ехать никто не хочет, потому что деньги, которые там платят врачам, не позволяют им нормально существовать. Те повышения зарплат, которые производились, кардинально ситуацию не изменили. Молодому человеку нужна семья, ее нужно обеспечить крышей над головой. А на зарплаты, которые платят сегодня в системе государ­ственного здравоохранения, жилье не купишь.

Поэтому единственное решение кадровой проблемы — платить врачам достойную зарплату. А достойная зарплата, на мой взгляд, составляет не менее 150 тысяч рублей. Ну или выделять жилье и, таким образом, закреплять людей на местах. Это мы сейчас говорим про районные центры. Что касается отдаленных поселков, то тут скорее применим вахтовый метод, когда человек приезжает, отрабатывает по договору определенный срок, получает за это приличную сумму и уезжает.

Другая тема, которая сегодня может развиваться в регионах, — это телемедицина, которая, кстати, очень распространена в таких странах, как США и Канада. Кстати, нас удивило, что во всех отдаленных поселках есть связь, есть Интернет. Даже там, где нет врачей.

— Можно ли констатировать принципиальную разницу между уровнем оказания медицинской помощи в среднестатистическом московском и, например, каком-нибудь южносахалинском ЛПУ?

— Что касается доступности медицинской помощи, то в Москве с этим дела обстоят гораздо проще. Москва — город, тут до больницы можно пешком дойти. А в регионах до ближайшей больницы иногда приходится ехать сутки. Если говорить об объеме медицинской помощи, то есть территории, где он очень хороший, есть те, где не очень. Москва плохой пример и потому, что здесь есть федеральные клиники, которые берут на себя лечение заболеваний, которые не лечатся, скажем, в учреждениях городского здравоохранения.

— Ну хорошо, если взять больницу регионального уровня. Например, нижегородскую…

— От региона к региону все очень по-разному. Все упирается в такое понятие, как территориальная доступность медицинской помощи. Потому что в регионе может быть построен суперсовременный медицинский центр, но люди туда не приедут, потому что им это не под силу. Вот, например, из Ерофея Павловича, поселка на границе Забайкальского края и Амурской области, женщины едут рожать в Сковородино. На поезде это примерно 160 километров. Часто доехать не успевают и рожают по дороге, в паровозе. Роддом в поселке закрыли, больница — один из 2-х корпусов — сгорела, и люди, 8  тысяч человек, живут фактически без медицинского учреждения. Сейчас там дорогу проложили, и рожениц, вроде бы, стали довозить.

Вот вам и вся доступность… Количество больниц сокращается, и сокращается в основном первичное звено, участковые больницы. Ну, наверно, должен быть какой-то государственный протекционизм в медицине. Люди ведь не виноваты, что они живут в отдаленных поселках.

— В последнее время общественностью активно обсуждаются новые законы «Об обязательном медицинском страховании», «Об обращении лекарственных средств», на них возлагают много надежд... Как реагируют на эти новости врачи в регионах?

— Никак. Им это безразлично. Они как недополучали эти деньги, так и будут продолжать их недополучать. Потому что передача части системы здравоохранения в муниципалитеты — это преступление перед народом. Потому что у муниципалитетов денег нет и содержать больницы им не на что. И взять их им негде. Раньше это была ответ­ственность субъекта, и с субъекта хоть можно было спросить. А что вы спросите с муниципалитета, с поселка с населением 8 тысяч человек?

Как выживают такие больницы? Как могут. Я был в больнице поселка Коммунар, там 12 ставок. Работает один врач. За счет этого он хотя бы получает приличную зарплату! Или другая, часто встречающаяся ситуация: в поселке с населением 380 человек работает фельдшер. И чтобы ей начислили зарплату в системе ОМС, от нее требуют посмотреть 350 человек в месяц. Понятно, чем ей приходится заниматься — приписками.

— Как реагируют врачи, когда узнают название вашего автопробега?

— Все сразу говорят: «Дайте денег!» Но справедливость — это научный подход, а не лозунг. Тем более что просто дать денег — мало. Это не спасет положение, даже если завтра увеличить финансирование здравоохранения в два раза. Потому что нужна огромная государственная программа по изменению всей системы оказания медицинской помощи в стране. Я, к сожалению, пока такой программы не вижу. Единственный проект, который работает, — это «Родовый сертификат». Потому что это реальные деньги, которые больница может заработать.

— Как выглядит оснащение российских больниц? Ну, например, в московских больницах уже не редкость МРТ-сканеры. А в регионах? Ведь в рамках нацпроекта «Здоровье» в российские ЛПУ были сделаны колоссальные вливания…

— В регионах томографов, доступных населению для проведения исследований, почти нет. Сейчас наблюдается какая-то активность в связи с созданием сосудистых центров и больницы активно включаются в этот проект, так как он предполагает поставку томографов. Правда, выясняется, что сначала необходимо сделать ремонт и обучить персонал (за свой счет). Так что те из них, кому уже поставили, особого счастья не испытывают.

Но опять же, почему в одном районе есть, а в пяти соседних нет? Тогда давайте вообще уничтожать районное здравоохранение и делать межрайонные больницы. Это нормально, когда два-три района, между которыми 50 километров, объединяются и больница одна. Это грамотный подход. Но по закону нельзя!

Я считаю, что вливания в рамках нацпроекта только разваливают нашу систему здравоохранения. Кому-то дали, а кому-то не дали. На каком основании? Опять же оборудование закупили, а реактивы – нет. И оборудование простаивает, потому что закупить реактивы на собственные деньги больница, муниципалитет не могут.

— В своем путевом дневнике вы описали, что практикующие врачи в регионах весьма скептически оценивали действия Минздравсоцразвития по борьбе с эпидемией вируса гриппа A/H1N1. Чем конкретно они были недовольны?

— Тем, что на вакцинацию и противовирусные препараты, которые были неэффективны, тратились колоссальные ресурсы, а проблема лечения воспаления легких у этих больных не решалась вообще. По той лишь причине, что в россий­ских больницах нет респираторной техники. В XXI веке врачи бегают по больнице с кислородными подушками, потому что в медицинском учреждении нет дыхательной аппаратуры. Потому что аппараты ИВЛ у нас стоят только в реанимациях и операционных. А людям нечем дышать и они умирают. Ну дайте им ИВЛ, дайте им низкопоточную оксигенацию, трубочки с кислородом в нос запустите.

Вспомним историю с «Хромой лошадью». Мы знаем, что большинство пострадавших получили не столько ожоги тела, сколько ожоги дыхательных путей. И грамотным решением проблемы в этом случае было бы привезти самолет дыхательной аппаратуры, включить ее в сеть, подвести кислород и обеспечить им всех больных на месте. А мы были вынуждены транспортировать пострадавших в ЛПУ самолетами, потому что достаточного количества дыхательной аппаратуры в стране просто нет и потому что в наших больницах за исключением крупных областных центров нет разводки кислорода. Но это же элементарная вещь, больница не может работать без кислорода, она должна быть закрыта немедленно.

— Каких еще элементарных вещей нет в ЛПУ?

— Нет современных лабораторий, только в отдельных районах. Хотя они, в общем-то, недорого стоят. Нет санавиации во многих регионах. Цена одного летного часа составляет 60—120 тысяч рублей. И эти расходы вынуждены оплачивать муниципалитеты, редко где — субъекты. Но все эти расходы должны оплачиваться государством, при чем тут муниципалитеты?! Понятно, конечно, что все выходят из положения, находят каких-то спонсоров, но ведь это уже не государственная система.

— Каких специалистов не хватает особенно остро?

— Врачей первичного звена. Врачей общей практики — направление, которое у нас пытались развивать, но его практически не существует. Хотя это совершенно нормальное направление. Но семейный врач должен иметь хорошее оборудование, в его образование надо вкладывать деньги. Этого же ничего у нас нет. В первичное звено надо привлекать медицинский персонал всеми возможными способами. Есть регионы, где дают квартиры. Туда люди едут.

— Что за регионы?

— На Сахалине, в Холмске, например, в Комсомольске-на-Амуре дают квартиры молодым врачам. Но эти квартиры нужно давать в соб­ственность, чтобы после отработки определенного времени специалист мог ее продать и уехать. Вместо него приехал бы другой молодой врач. Тогда бы врачи поехали. Но это единичные примеры, а в большинстве регионов ничего подобного нет.

Источник: medvestnik.ru